Контекст:

Потеря костной массы ускоряется в конце перименопаузы и в начале менопаузы. Дата последнего менструального цикла не может быть определена до 1 года после его окончания, и в это время большая часть костной массы может уйти. Поэтому раннее выявление потери костной массы имеет решающее значение.

Задача:

Оценить полезность маркеров ремоделирования костной ткани (BTM) для выявления женщин, которые с большей вероятностью теряют больше костной массы при переходе в менопаузу, и количественно оценить потерю качества кости, измеренную с помощью показателя губчатого вещества кости (TBS).

Дизайн исследования, пациенты:

64 здоровых женщины в пременопаузе, средний возраст от 44 до 57 лет, были зарегистрированы и наблюдались в течение 5 лет. Клинические особенности, образ жизни, денситометрия кости, TBS и BTM (CTX, P1NP и остеокальцин) были измерены в начале исследования и в последующем.

Результаты:

Все женщины имели денситометрически нормальную кость на момент регистрации. Через 5 лет 48,4% имели нормальную минеральную плотность костной ткани, 45,8% с низкой костной массой и 6,3% остеопороза. У женщин с остеопенией / остеопорозом при последующем наблюдении был более высокий CTX и P1NP при регистрации по сравнению с женщинами с денситометрически нормальной костью. Площади под кривой для прогнозирования низкой костной массы или остеопороза составляли 0,69 (P = 0,011) для P1NP, 0,69 для CTX (P = 0,013) и 0,77 (P 0,001) для OC. Значительная корреляция была обнаружена между увеличением P1NP через 5 лет и снижением плотности поясничных позвонков (r = -0,383, P = 0,002). В начале исследования у 7 (10,9%) женщин была нарушена микроархитектура (TBS <1,3). У трех из этих женщин развился остеопороз и у четырех — остеопения.

Выводы:

У женщин с более высоким P1NP и CTX и более низким TBS в начале исследования была меньшая МПК в период наступления менопаузы, что позволяет предположить, что эти новые инструменты могут потенциально использоваться для выявления женщин с высоким риском быстрого уменьшения костной массы.

 

BONE DENSITOMETRY EXAMINATION

 

Гормональные изменения, которые происходят во время наступления менопаузы, оказывают глубокое влияние на здоровье скелета женщины и прочность костей. Дефицит эстрогена стимулирует выработку RANKL, продлевая продолжительность жизни остеокластов и уменьшая продолжительность жизни остеобластов, усугубляя отрицательный костный баланс в многоклеточной единице кости. Скорость ремоделирования костной ткани ускоряется в течение 3-5 лет до последней менструации и снова замедляется через 3-5 лет после последней менструации. Все эти изменения приводят к значительному ускорению потери костной массы в конце перименопаузы, и она продолжается такими же темпами в первые годы постменопаузы. Средний показатель потери костной массы в течение этого 5-летнего периода составляет около 10%, в то время как возрастная потеря костной массы в шестом десятилетии составляет 0,5% в год. Снижение костной массы сопровождается вредными изменениями в губчатой и корковой структуре. 13% потери губчатого вещества кости у женщин в постменопаузе могут быть связаны с уменьшением количества трабекул и увеличением губчатой перфорации. Важно отметить, что губчатая перфорация считается необратимым микроархитектурным изменением, поэтому потеря костной массы, прочность и микроархитектура, возникающие во время наступления менопаузы, являются постоянными. Требуются дополнительные знания о факторах, которые могут идентифицировать женщин, которые подвергаются высокому риску потери костной массы или переломам, когда они вступают в менопаузу и, следовательно, с большей вероятностью потребуют дальнейшего лечения. Двухэнергетическая рентгеновская абсорбциометрия (DXA) является стандартным методом измерения костной массы; однако, он предоставляет информацию только о костной массе и имеет некоторые ограничения. Оценка TBS является новым инструментом для оценки микроархитектуры кости. Этот текстурный индекс косвенно оценивает костную губчатую микроархитектуру с использованием изображений поясничного отдела позвоночника, полученных DXA. TBS, полученный из изображений DXA, коррелирует с параметрами трехмерной микроархитектуры, измеренными с помощью компьютерной томографии (КТ) в различных популяциях, включая женщин в пременопаузе. Но ни одно исследование не количественно оценило качественную потерю костной массы во время наступления менопаузы или продемонстрировало, как индекс в начале данного периода подходит для лучшего прогнозирования потери костной массы и риска переломов. Маркеры ремоделирования костной ткани (BTM) высвобождаются в крово во время формирования и резорбции кости, обеспечивая реальную динамическую оценку активности скелета. Национальный альянс по здоровью костей, работающий в сотрудничестве с Американской ассоциацией клинической химии, установил, что предпочтительными маркерами резорбции и образования кости являются C-концевой телопептид типа I коллагена (CTX) и маркер формирования костной ткани N-аминоконцевого пропептида типа Я коллаген (PINP), соответственно, и определил обязательные шаги для повышения полезности BTM. Предыдущие исследования показали, что повышенные уровни BTM предсказывают более высокие показатели потери костной массы и связаны с повышенным риском переломов независимо от МПК. Тем не менее, большинство из этих исследований были выполнены у женщин в постменопаузе или у мужчин старшего возраста. В 2010 году US Preventive Services Task Force отметила, что ни в одном исследовании не рассматривался вопрос скрининга высокого риска в пре- и в ранней менопаузе. Исследование «Здоровье женщин в разных странах» (SWAN) попыталось решить эту проблему, изучив 2305 женщин в пременопаузе, продемонстрировав, что более высокие уровни NTX и большее увеличение NTX во время менопаузального перехода связаны с повышенным риском переломов. Тем не менее, насколько нам известно, не существует проспективных исследований, в которых изучалась бы способность основных маркеров костного обмена (CTX и P1NP), измеренных в начале наступления менопаузы, прогнозировать последующий риск перелома или потери костной массы. Таким образом, поскольку годы, непосредственно предшествующие менопаузе, характеризуются ускоренной потерей костной массы, крайне важно определить, какие женщины могут потерять больше всего костной массы во время перехода в менопаузу. Цели настоящей работы состояли в том, чтобы предложить новый подход, оценивающий полезность клинических характеристик, TBS и BTM как потенциальных показателей потери костной массы при переходе в менопаузу.

Материалы и методы

Исследуемая популяция, полученная из проспективного исследования, была выполнена в Университете Клиники Наварры. В исследование были включены 64 практически здоровых кавказских женщины (средний возраст 49,3 ± 2,6 года), у которых менструальные циклы были постоянно регулярными и которые находились в возрасте начала менопаузы. Никто из них не получал заместительную гормональную терапию или какое-либо лечение, которое могло бы повлиять на метаболизм кости. Были зарегистрированы демографические переменные, такие как возраст, масса тела и рост, а индекс массы тела (ИМТ) рассчитывался на исходном уровне и через 5 лет после зачисления в исследование. Кроме того, в оба момента времени всем женщинам вводили анкету для сбора информации о семейном анамнезе остеопороза, гинекологической анамнезе, образе жизни, привычках, курения, физической активности в свободное время, пребывании на солнце, потреблении кофе и использовании витаминов и лекарств. Пять женщин подвергались воздействию глюкокортикоидов в течение> 3 месяцев через 5 лет наблюдения (у трех из них была остеопения и у двух нормальная минеральная плотность кости в конце исследования). Инциденты переломов, которые произошли в течение 5 лет наблюдения, были зарегистрированы самостоятельно. При последующем наблюдении женщины были классифицированы как пременопаузальные, если они регулярно менструировали каждый из предыдущих 5 лет и не ощущали каких-либо изменений в своей предыдущей индивидуальной менструальной структуре. Пременопауза была определена как аменорея 1-11 месяцев и увеличенная менструальная нерегулярность для тех без аменореи. Менопауза определялась как отсутствие менструаций в течение 12 месяцев подряд и более. Время наступления менопаузы было записано с помощью вопросника, а время наступления менопаузы рассчитывалось как месяцы с момента наступления менопаузы до последующего посещения. Репродуктивный возраст при зачислении был определен как текущий возраст минус возраст при менархе. Пять лет спустя репродуктивный период был определен как число лет между менархе и менопаузой. Протокол исследования был одобрен местным этическим комитетом. Все участники были проинформированы о целях исследования, потенциальных рисках и преимуществах и подписали информированное согласие. Денситометрия Измерения BMD были выполнены с помощью двухэнергетической рентгеновской абсорбциометрии с использованием аппарата Lunar iDXA (General Electric Healthcare). Средняя погрешность для всех технологов, выполняющих денситометрические исследования, была использована для определения погрешности точности и наименее значимого изменения (LSC) для установки для поясничного отдела позвоночника (L1-L4): 1,04% (LSC = 2,89%); тбс: 1,17% (LSC = 3,25%); и шейка бедра: 1,48% (LSC = 4,11%). Измерения проводились в поясничном отделе позвоночника (L1-L4) и проксимальном отделе бедренной кости (тазобедренный сустав, вертел и бедренная шея) в начале исследования или через 5 лет. Двухэнергетическая рентгеновская абсорбциометрия калибровалась 3 раза в неделю. Все исследования DXA были интерпретированы практикующим врачом с действующим сертификатом по денситометрии (CCD ™). Остеопороз был диагностирован в соответствии с денситометрическими критериями ВОЗ. У женщин в перименопаузе и в постменопаузе остеопороз был диагностирован, если Т-балл в поясничном отделе позвоночника, тазобедренном суставе и / или шейке бедра равен или ниже, чем -2,5 SD. Низкая костная масса или «ниже ожидаемого диапазона для возраста» была диагностирована, если Т-балл был между -1,0 SD и -2,5 SD. Женщины в пременопаузе были оценены как «ниже ожидаемого диапазона для возраста», когда Z-показатель был ниже, чем -2,0 SD, и как «в пределах ожидаемого диапазона для возраста», если Z-показатель был выше, чем -2,0 SD, согласно Международному обществу Клинической денситометрии. Оценка губчатого вещества кости TBS поясничного отдела позвоночника получали с использованием изображений DXA каждого пациента с помощью программного обеспечения TBS iNsight (версия 2.2.0, Med-Imaps). В соответствии с рекомендациями поставщика программного обеспечения пациентов классифицировали следующим образом: нормальная микроархитектура, если TBS ≥ 1,300, частичное ухудшение микроархитектуры, когда TBS <1,300 и> 1.200, и плохая микроархитектура, если TBS ≤ 1.200. Биохимический анализ Чтобы избежать суточных колебаний, образцы крови собирали после голодания в течение ночи между 8:00 и 10:00 в пробирки с вакуумом и аликвоту хранили в замороженном виде при -80ºC до анализа. Измерение BTM было выполнено в лаборатории Clínica Universidad de Navarra. Β-CTX, P1NP и остеокальцин в сыворотке крови измеряли как на исходном уровне, так и после хемилюминесценции (ECLIA) в анализаторе модульной аналитики E170 (Roche Diagnostics). Коэффициенты вариации внутри и между анализами были ниже 5%. Статистический анализ Статистический анализ был выполнен с использованием Пакета Программ обработки статистических данных для социальной науки (SPSS) версии 20.0. Размер выборки оценивался в начале исследования с использованием программы EPIDAT vs 3.1 для выявления различий между группами по 0,1 нг / мл в β-CTX со статистической мощностью 90%. Все данные были первоначально оценены на нормальность. Различия между учебными группами оценивались с помощью критерия Стьюдента для обычно или U-критерия Манна-Уитни для ненормально распределенных переменных и статистики хи-квадрат для пропорций. МакНамар для параметрического теста и критерия Вилкоксона для непараметрического критерия были использованы для сравнения базовых и 5-летних базовых различий. Анализ кривой операционных характеристик приемника (ROC) был выполнен для определения диагностических характеристик маркеров ремоделирования кости для прогнозирования остеопороза. Корреляционный тест Пирсона и Спирмена оценивал одномерные корреляции. Был проведен многовариантный логистический регрессионный анализ для оценки независимых взаимосвязей остеопороза после поправки на статистически значимые переменные. Для всех статистических испытаний сообщалось о двусторонних значениях вероятности, и статистическая значимость была установлена при P <0,05. Данные выражены как среднее ± SEM. Результаты Исходные демографические и клинические характеристики Демографические и клинические характеристики исследуемой группы как во время регистрации, так и во время наблюдения описаны в Таблице 1. После 5 лет наблюдения наблюдалось значительное увеличение ИМТ (P = 0,027), лет фертильности ( P = 0,000) и значительное уменьшение роста (P = 0,000) и увеличение потребления алкоголя (P <0,05). Не было никаких существенных изменений в проценте курящих, потребляющих кофе, солнечного облучения или физической активности в свободное время и на работе. На момент вербовки все население состояло из женщин в пременопаузе. Через 5 лет пять женщин (8%) оставались в пременопаузе, 15 из них (23%) были в перименопаузе и 44 (69%) — в менопаузе. Средний возраст наступления менопаузы составлял 51,8 ± 2,6 года, а среднее время после последней менструации — 1,9 ± 1,8 года. Изменения в минеральной плотности костей Во время зачисления все население имело адекватную минеральную плотность кости в пределах ожидаемого диапазона для возраста. Через 5 лет наблюдалось значительное снижение МПК в шейке бедра и поясничном отделе позвоночника, а также в T- и Z-показателях бедра и поясницы во всей популяции (таблица 2). Следовательно, 23 (35,9%) женщины имели нормальную минеральную плотность кости, 37 (57,8%) имели низкую костную массу, а 4 (6,3%) стали остеопорозами. У женщин с низкой костной массой или остеопорозом во время наблюдения был значительно более высокий CTX, остеокальцин, P1NP и более низкий ИМТ во время зачисления по сравнению с женщинами с денситометрически нормальной костью. В начале исследования не было обнаружено различий по другим клиническим показателям (возраст, количество беременностей, время кормления грудью, употребление алкоголя или кофе, физической активности) или аналитическим параметрам. Женщины были изучены в подгруппах в соответствии с менструальным статусом. Все женщины, которые оставались в пременопаузе, имели нормальную минеральную плотность кости (Zпоказатель выше, чем -2,0 SD). Среди женщин в перименопаузе 7 (46,7%) имели денситометрически нормальную кость и 8 (53,3%) имели остеопению. Среди женщин в период менопаузы у 11 (25%) была нормальная минеральная плотность кости, у 29 (65,9%) остеопения и у 4 (9%) остеопороз (P <0,01). Глобальное 5-летнее изменение BMD составило -7,1 ± 5,9% в поясничном отделе позвоночника и — 5,5 ± 4,3% в шейке бедра. Изменения у женщин во время наступления менопаузы, по сравнению с теми, у кого она еще не началась, составили –7,9 ± 5,4% против 3,1 ± 0,52% в поясничном отделе позвоночника и –5,9 ± 4,1% против –0,4 ± 4,9% в шейке бедра (P <0,000 и Р <0,006). Оценка губчатого вещества костей В течение периода наблюдения наблюдалось значительное снижение TBS (Таблица 2) во всей популяции. Глобальное 5-летнее изменение TBS составило -1,37 ± 4,3%. Изменения у женщин, в период наступления менопаузы, по сравнению с теми, у кого он еще не начался, составили -1,6 ± 4,15% против 1,7 ± 2,6% (р <0,05). Во время зачисления базальные уровни TBS в пременопаузе коррелировали с предменопаузальными показателями в поясничном отделе позвоночника (r = 0,36, P <0,01) и BMD бедра (r = 0,36, P <0,01). Через пять лет корреляция между TBS и BMD в поясничном отделе позвоночника составила r = 0,664 (P <0,001) и в тазобедренном суставе r = 0,432 (P <0,001). Масса костей и качественная масса коррелировали у тех, кого началась менопауза, в пояснице (r = 0,647, P <0,001) и тазобедренном суставе (r = 0,382, P <0,01), но не у тех, у кого еще менопауза не наступила. У женщин с ухудшенной микроархитектурой на исходном уровне (n = 7, 10,9%) (TBS <1,3) процент потери костной массы в период наступления менопазы был выше — 10,9% ± 2,61% по сравнению с женщинами, у которых нормальный TBS был на исходном уровне — 6,6% ± 6,13 (P <0,05). Кроме того, у 3 из этих женщин развился остеопороз и у 4 остеопения в последующем. Интересно, что у женщин с остеопорозом в последующем наблюдалось значительно (P <0,05) более низкая TBS на исходном уровне (1,31 ± 0,04) по сравнению с женщинами с нормальной минеральной плотностью кости или низкой костной массой (1,43 ± 0,01 и 1,41 ± 0,01 соответственно). Маркеры ремоделирования костной ткани Во всей популяции P1NP и CTX (P <0,000) увеличились после 5 лет наблюдения (Таблица 2). Изменения CTX были выше у тех, у кого началась менопауза, чем у тех, кто остался в пременопаузе 112% против 12,5% (P <0,005) и P1NP 46% против 28%, но это не было статистически значимым. Мы проанализировали изменения по сравнению с исходным уровнем маркеров ремоделирования кости в соответствии с состоянием кости при последующем посещении. Значительное увеличение ОС (3,20 ± 0,94 против 4,01 ± 1,32 нг / мл, P <0,000), P1NP (32,39 ± 7,22 против 46,23 ± 15,22, P <0,000) и CTX (0,185 ± 0,085 против 0,390 ± 0,193 P <0,000) был обнаружен у женщин с денситометрически нормальной костью через 5 лет. У женщин с низкой минеральной плотностью кости также наблюдалось значительное увеличение P1NP (38,69 ± 10 против 52,6 ± 19,9 нг / мл, P <0,002) и CTX (0,28 ± 0,1 против 0,44 ± 0,2 нг / мл P <0,001) в последующий визит. Наконец, P1NP (49,8 ± 11,9 против 81,17 ± 35,9 нг / мл, P <0,068) и CTX (0,25 ± 0,1 против 0,7 ± 0,36 нг / мл, P <0,144) имели тенденцию к увеличению у женщин, у которых развился остеопороз при переходе к менопаузе (n = 4), хотя это изменение не достигло статистической значимости, вероятно, из-за низкой заболеваемости остеопорозом. Таким образом, мы проанализировали женщин с низкой костной массой и женщин с остеопорозом вместе в одной группе. Наблюдалось значительное увеличение P1NP (P <0,001) и CTX (P <0,001) по сравнению с исходными концентрациями у женщин с низкой костной массой или остеопороза по сравнению с женщинами с адекватной плотностью кости. Важно отметить, что существенная обратная корреляция была обнаружена между увеличением P1NP через 5 лет и снижением плотности поясничных позвонков (r = -0,383, P = 0,002). Кроме того, уровни P1NP и OC в начале коррелировали с более высоким процентом потери костной массы в период наступления менопаузы (R = 0,383 P 0,002 против r = 0,375 P <0,005). Затем мы разделили исследуемую популяцию в соответствии с наличием P1NP, CTX или OC выше или ниже пороговых значений, ранее описанных во время пополнения. Пациенты, у которых исходный P1NP превышал 48,18 нг / мл, имели значительно более низкую МПК через 5 лет и более высокую потерю костной массы -13,13 ± 4,3% против -6,1 ± 5,67% по сравнению с теми, у кого был нормальный P1NP (P <0,05 P <0,001) , но не было обнаружено различий в МПК бедренной кости (таблица 3). P1NP в начале пополнения коррелировал с TBS в конце пополнения (R = 0,285 P <0,05). Многовариантный анализ показал, что исходный P1NP независимо ассоциировался с остеопорозом при последующем наблюдении (отношение шансов [OR]: 3,04; CI: 1,01-1,23). Снижение BMD поясничного отдела позвоночника было выше у женщин, у которых CTX был выше 0,35 нг / мл по сравнению с женщинами с нормальным CTX (-10,8 ± 3,1% против -6,5 ± 6,2%, P <0,01). Аналогично, у женщин с ОК на момент регистрации выше 4,65 нг / мл потеря МПК в бедре была значительно выше (-10,1 ± 4,8% по сравнению с -5,3 ± 6,1%, P <0,05), чем у женщин с нормальным ОК. Наконец, мы исследовали способность P1NP, CTX и OC, измеренных во время регистрации, прогнозировать будущую низкую костную массу или остеопороз. Важно, что области под кривой для прогнозирования низкой костной массы или остеопороза были 0,69 (95% доверительный интервал или ДИ: 0,56-0,82, Р = 0,011) для P1NP, 0,69 (ДИ 95%: 0,54-0,80, Р = 0,013 ) для CTX и 0,77 (95% ДИ: 0,65-0,90, P = 0,001) для OC (рис. 2). Полученные пороговые значения были 0,15 нг / мл для β-CTX, 29,8 нг / мл для P1NP и 2,93 нг / мл для OC. Чувствительность этих маркеров для выявления низкой костной массы или остеопороза составляла 81%, 90% и 81% и специфичность 43%, 32% и 63%. Мы проанализировали аналитические показатели других маркеров оборота кости, измеренных в начале исследования (дезоксипиридинолин, костная щелочная фосфатаза, кислая фосфатаза 5b, склеростин, RANKL или остеопротегерин), чтобы предсказать низкую минеральную плотность кости или остеопороз. AUC для этих других маркеров не были значимыми для обнаружения низкой минеральной плотности кости или остеопороза при последующем посещении (данные не показаны).

Переломы

Затем мы оценили, могут ли маркеры ремоделирования костной ткани идентифицировать пациентов с риском последующего перелома. У четырех женщин были низкие травматические переломы при последующем наблюдении. У всех женщин с переломами была достаточная костная масса при поступлении, но у двух из них была низкая костная масса, а у двух остеопороз при последующем наблюдении. Нет статистически значимых различий по возрасту (49,2 ± 2,7 и 50,7 ± 1,2 года), ИМТ (23,6 ± 3,1 и 23,1 ± 2,4 кг / м2), фертильным годам (36,5 ± 2,8 года), числу беременностей (2,27 ± 1 и 1,5 ±) 1.2), месяцам грудного вскармливания (6,8 ± 6,3 против 4,5 ± 3,6 месяцев), курению, употреблению алкоголя или кофе или физическим нагрузкам. Уровни P1NP (45,6 ± 13 против 36,4 ± 9,7 нг / мл), CTX (0,24 ± 13 против 0,2 ± 0,01 нг / мл) и склеростина (51,9 ± 22 против 27,3 ± 18 пмоль / л) в начале исследования были значительно выше у женщин, которые был перелом по сравнению с женщинами, у которых не было перелома. Интересно, что двое из четырех участниц, у которых были переломы нижних конечностей при последующем наблюдении, имели нормальную денситометрию кости, но патологическую TBS (<1,3) во время регистрации. Обсуждение Основные выводы настоящего исследования заключаются в следующем: (а) Во время наступления менопаузы наблюдается снижение качества кости и количества кости, сопровождаемое увеличением маркеров оборота кости P1NP, CTX и OC. (б) Более высокие уровни BTM на исходном уровне, связанные с потерей костной массы 5 лет спустя. (c) Более высокие уровни P1NP и OC при поступлении коррелируют с более высоким процентом потери костной массы в течение наступления менопаузы. (d) TBS значительно снижается в течение наступления менопаузы, а патологический TBS при поступлении ассоциируется с более высокой потерей костной массы и остеопенией или остеопорозом при последующем наблюдении. Переход менопаузы и ранняя постменопауза являются периодами быстрой потери костной массы. Наше исследование показывает, что потеря костной ткани имела большие проявления в поясничном отделе позвоночника, чем в области шейки бедра, в соответствии с предыдущими работами, в которых предполагалось, что ранняя постменопаузальная потеря кости затрагивала губчатую кость в большей степени, чем кортикальную. Это процесс необратим, поэтому очень важно выявить женщин с быстрым снижением МПК до наступления последней менструации. Маркеры ремоделирования кости могут быть полезным инструментом, и различные исследования оценивали способность биохимических маркеров прогнозировать скорость потери костной массы. Тем не менее, большинство из этих исследований были выполнены в постменопаузе. Исследование «Здоровье женщин в разных странах» показало более высокий уровень раннего постменопаузального NTX в моче, связанный с большей частотой потери костной массы во время и после менопаузы. Кроме того, повышенный остеокальцин предсказывает потерю костной массы у женщин в ранней постменопаузе. Настоящее исследование расширяет данные о маркерах ремоделирования кости, связанных со сниженной минеральной плотностью кости, до маркеров выбора, P1NP и CTX. Наши данные свидетельствуют о том, что увеличение показателей ремоделирования кости в начале трансменопаузы вызывает более высокую скорость потери костной массы и, следовательно, повышенный риск развития остеопороза в ближайшие годы. Это может быть полезно при выявлении женщин, которые могут потерять больше костной массы в течение наступления менопаузы. Счет трабекулярной кости (TBS) является инструментом, который оценивает трабекулярную микроархитектуру кости. Существуют исследования, в которых оцениваются значения TBS в группах населения того же возраста. Группа из 297 белых американок в возрасте от 40 до 59 лет имела среднее значение TBS 1,413 , что соответствует среднему значению TBS, полученному в нашей исследуемой популяции. Для оценки качественной потери костной массы в результате наступления менопаузы в некоторых исследованиях использовались методы микрокомпьютерной томографии (micro-CT-40, Scanco). Однако, насколько нам известно, это первое исследование, в котором проспективно оценивается качественная потеря костной ткани при трансменопаузе, измеренная с помощью TBS. Обнаружение умеренной корреляции между BMD и TBS предполагает, что эти методы измеряют различные характеристики кости и могут использоваться в клинической практике. Эта идея подтверждается тем фактом, что все участвующие женщины имели нормальную кость в соответствии с BMD, но у 10,9% показатель TBS был ниже 1,3. Обнаружение того факта, что у всех женщин с ухудшенной микроархитектурой в начале исследования (низкий уровень TBS) был более высокий процент потери костной ткани и остеопения или остеопороз при последующем наблюдении, позволяет предположить, что TBS может быть полезным инструментом для выявления женщин с высоким риском развития остеопороза. Кроме того, было показано, что TBS предоставляет информацию о риске остеопоротического перелома независимо от МПК в исследованиях с женщинами в постменопаузе и мужчинами старше 50 лет. В недавнем метаанализе изучалось использование TBS для прогнозирования риска переломов. TBS показал связь, когда скорректированы на время от начала и возраста. В нашем исследовании 50% женщин с переломами имели патологический TBS, но у нас был низкий уровень переломов, так как это была здоровая популяция и относительно короткое последующее наблюдение. Ограничения исследования Наше исследование имеет определенные ограничения, которые мы должны признать. Во-первых, было небольшое количество диагнозов остеопороза и инцидентных переломов из-за короткого времени наблюдения и небольшого количества изученных предметов. Чтобы подтвердить полезность костных маркеров для прогнозирования скорости потери костной массы и переломов, необходимы дополнительные исследования с более длительным временем наблюдения. Во время наступления менопаузы костная масса и микроархитектура губчатой кости быстро ухудшаются; Таким образом, начало менопаузы может быть оптимальным временем для ранних вмешательств по предотвращению остеопороза. В этом исследовании выявляются потенциальные маркеры потери костной массы у людей с нормальной костью в пременопаузе, которые могут принести пользу большей части раннего вмешательства. Тем не менее, дальнейшие исследования должны будут подтвердить правильность наиболее эффективных вмешательств (увеличение физической активности, отказ от курения, уменьшение потребления алкоголя, начало лечения в более раннее время …) или для изучения показаний или частоты сканирования DXA, а также для определения стоимости / исследования эффективности различных подходов, что выходит за рамки настоящего исследования. Таким образом, это исследование показывает, что женщины с более высоким уровнем BTM и более низким TBS в перименопаузе имеют более высокий риск развития низкой костной массы / остеопороза в будущем. В более крупных исследованиях необходимо определить наилучшую комбинацию маркеров и оптимальные пороги, необходимые для выявления женщин с риском быстрой потери костной массы.

Источник